Христианские теологи напрягали фантазию, чтобы состряпать как можно более отталкивающий образ Врага Бога. Ханжи просчитались: на кого нападает христианин, тот об него не измарается, напротив, если христиане против тебя, это делает тебе честь. Негатив христианства, если отбросить, как клевету, некоторые частности, вышел очень обаятельным и привлек симпатии некоторых неординарных личностей.
В условиях, когда поклонение христианскому богу было тесно связано с освящением существующего социального строя со всеми его потрясающими воображение гнусностями, было естественно обращение некоторых людей к той силе, которая противопоставлялась благословенному Богом царству феодализма. Народ в сердце своем оставался вполне языческим. Но народ был в отчаянии, был доведен отчаянием до безумия. Он ненавидел христианство и ненавидел "обетовавшего спасение и уготовавшего только муки". Но больше всего народ ненавидел церковь, неверную, предательскую, распутную и коварную церковь, которая в ненасытной жадности вымогала отлучениями, интердиктами, проклятиями последний грош у крестьянина и последний кусок земли у дворянина.
Тяжкая жизнь простолюдина Средних веков, зажатого в тиски между гнетом баронов и гнетом церкви, гнала в объятия Сатаны и в глубины магии целые классы людей, обобранных, голодных, отчаявшихся, ищущих либо облегчения своим бесконечным бедствиям, либо мщения. Отдаться Дьяволу было для этих горемык последним средством к спасению, найти, хоть и страшного, но все же помощника и друга. Сатана злодей и изверг, но все же не такой, каков был для средневекового мещанина и виллана барон или поп. Нищета, голод, тяжкие болезни, непосильная работа и жестокие истязания всегда были главными поставщиками рекрутов в армию Дьявола.
Известна секта лоллардов, проповедовавших, что Люцифер и мятежные ангелы были изгнаны из царства небесного за то, что потребовали от деспота-бога свободы и равенства. Лолларды также утверждали, что архангел Михаил со своей свитой - защитники тирании - будут низвергнуты, а люди, повиновавшиеся царям, осуждены навеки. Террор, обрушенный на дьявольское искусство законами церковными и гражданскими, только обострял жуткое очарование дьяволизма.
Кроме того, критический ум смущала неубедительность христианской теологии. В то время, когда богословы объясняли, что Сатана ничего не делает без соизволения Господа, множество людей не могло разрешить противоречия: как всемилостивый и всемогущий Господь допускает, чтобы совершалось зло. Гораздо легче оказалось принять манихейскую ересь с равнозначными добрым Богом и злым Дьяволом, и считать что, если Бог не смог помочь, то, возможно, это сделает Дьявол.
Если Бог не услышит меня в вышине, Я молитвы свои обращу к Сатане! Если Богу желанья мои неугодны, Значит Дьявол внушает желания мне!/Омар Хайям/
Таким образом, есть основания полагать, что не во всех случаях обвинение в дьяволопоклонстве было ложным: поклонение Сатане имело место в средневековой Европе. Дьяволопоклонники не могли так открыто, как приверженцы других ересей и сект, демонстрировать свои взгляды и культовую практику, так как отрицательная реакция подавляющего большинства верующих в отношении такого ужасающего безбожия была бы особенно сильной. Поэтому прямых свидетельств о данном культе сохранилось очень мало, так что о многом можно лишь догадываться. И все же культ дьявола бытовал в более широких масштабах, чем об этом свидетельствуют источники.
